|
Год стал продолжением накапливания неформальных контактов уже международного уровня и пристраивания накопленного опыта в рамках стремительно коммерциализирующегося мира.
При этом с введением продовольственных карточек и нарастающего социального невроза весь внешний лоск перестроечного процесса, оголил беспощадные жернова, способные перемолоть целое поколение. Кооперация отцвела, оставив после себя шлейф уже начинающих консолидацию криминальных сообществ. И постепенно рамки субкультурного мира вплотную придвинулись с одной стороны к уголовной среде, а с другой к перестроечному шоу-бизнесу, активно прикручиваемому молодежным массам. Единственная ниша жизнедеятельности для достаточно узкой прослойки, где работают хоть какие-то взаимоотношения и правила, как и в начале 80-х, сузилась до арт-среды, меломании и организаторской деятельности. В рамках которых представители расслоившихся субкультур начинают пристраивать накопленный ранее опыт и знания, постоянно сталкиваясь с теми, кто под иной личиной в недавнем прошлом был «по другую сторону баррикад». Для многих представителей субкультурного «дна», понимающих, в какую сторону развиваются события, но не нашедших в себе силы мутировать вместе с ситуацией, единственным уделом остается гасить внутренние надрывы в алкоголе и наркотиках, хлынувших в этот период через бреши в границах и остатки коммуникации хиппи, догоравшей в опиатно-фенаминном аду. Который в недалеком будущем распространится на улицах многих городов. Накопленные годами идеи и проекты временно консервируются, и субкультурные круги 80-х становятся еще менее доступными для окружающих, при этом продолжая публично саморазрушаться.
Немалая часть деятелей попросту покидает страну на волне эмиграции, частично пропадая из зоны видимости, частично становясь звеном международных субкультурных образований. Иностранные связи с зарубежными арт-кругами, как и пик интереса к советскому андеграунду в целом, в этом году достигли своего апогея. Подобные контакты в результате падения «железного занавеса» и возможности выезда за рубеж коснулись различных слоев уже развалившегося советского социума, исчерпавшего свой лимит жизнеспособности и пущенного на самотек. В этом же году большая группа хулиганов из числа фанатов московского «Спартака» приехала со своей командой в Прагу и спровоцировала общественные беспорядки в центре города, получив суровый урок от болельщиков местной «Спарты». А московская публика впервые увидела «американский футбол» на стадионе «Динамо». На короткий срок столица наблюдает последнее проявление «нью-вейверства» в виде «депешистов», этим летом собирающихся возле памятника Маяковскому. На Арбате продолжает процветать коммуникация с явно выраженным рокабилльным и хип-хоперским стилем.
Весной (8 мая) еще не окончательно пересевшая на чопперы металлорокерская тусовка посещает парк им. Горького, куда ее заманивает показанный по телевидению промоклип о каком-то выступлении, в реалиях не состоявшемся. Зато состоялось столкновение с первым проявлением спецназа, дежурившего неподалеку от многолюдного митинга «Дем. России». Драка была спровоцирована «подольскими», которых попросту затоптали, в результате чего был вызван наряд милиции, который также был смят вместе с приехавшим за хулиганами «козелком». В результате на глазах изумленных посетителей развернулось забавное шоу по отлову людей в кожах и, возможно, последнего сбора до сотни «спортивно» униформированных гопников, все еще продолжавших собираться в парке, из которого уже произошел отток дискотечной молодежи. Столкновения же с «казанцами» и «набережно-челновцами» имели место быть, но каких-то массовых побоищ не происходило. Самое крупное и действительно последнее произошло этим летом в метро виде забивки порядка 20 представителей столицы Татарской АССР. Позже все эти объединения были рекрутированы в практически одноименные криминальные сообщества и пропали в мясорубке, развернувшейся на улицах города в начале 90-х. Впрочем, и многих неформалов этот омут тоже затянул, но в меньшей степени.
Одной из причин «невовлеченности» стала активно развивающаяся сквоттерская жизнь. Переехав с улицы Гашека, начинает функционировать сквот на Петровском, ставший последним пристанищем для нонконформистов всех мастей, не желающих вписываться в какие-либо программы, предпочтя самостоятельное плавание. Петровский стал крупным андеграундным оазисом. Со своей территорией и клубом, вмещающим в себя все стили и направления. При этом диктующим тенденции для винтажного ревайвела, вокруг которого сложилась достаточно многочисленная яркая тусовка, деятели которой проявили себя в недалеком будущем на различных этажах постсоветского социума.
Параллельно в Москве и Ленинграде начинается становление клубной культуры как последнего прибежища от заполнивших улицы криминалитета, политиканов и маргиналов, общее самоназвание которых было «пофигисты» (в более жестком уличном варианте), что никак не соответствовало концепции времяпровождения субкультурных образований этого периода. Город не Неве, вспыхнув своей вольностью и неформальными дарованиями, с этого периода начинает движение в область периферийности от основных событий. Причины просты. Субкультуры становятся частично задействованными в музыкальной и артистической среде, вместе с гастрольной программой и выездами за рубеж. Вторая и возможно основная - прекращение транзита субкультурного люда вследствие выхода Прибалтики из состава СССР. Но местная жизнь на этом не угасает и продолжает развиваться в рамках сквотов, дач и первых эйсид-вечеринок на Фонтанке 145. А Рашид Нугманов зафиксирует, вместо музыкантов группы «Кино», цвет хардкоровской тусовки этого периода вместе с Рикошетом в фильме «Дикий Восток».
|
