субкультурная

Публичные разборки во власти и фактах ее нечистоплотности становятся предметом всенародного осуждения и недоверия. «Кухонные революционеры» получают пищу для негодования, а люди попроще - уверенность, что что-то начало меняться. При этом параллельное навязывание «пуританства советского розлива» на фоне номенклатурного воровства в виде санкций и увольнений с работы за длину юбок и «моральных проработок» хулиганствующей молодежи со стороны милиции и комсомола ощутимых результатов не приносят. Зато видимо создают отчетность о собственной деятельности, что не мешает филофонистам собираться в крупных торговых точках и скверах, а гопникам бесчинствовать на окраинах. В этом же году по столичным школам опять начинают распускаться слухи о существующих в центре неонацистах справляющих свои оргии на день рождения Гитлера и устраивающих демонстрации на 9 мая.

Достигшее своего пика футбольное движение, к которому подключаются молодежь спальных районов  начинает погрязать в дедовщине  и постоянных стычках, происходит раскол на «правых» (выездная и  основа хулиганов генерирующих движение и фольклор) и  «левых» (торговцы мерчендайзом и простые болельщики прозванные «кузьмичами»). Стычки между болельщиками  Спартака, ЦСКА, Днепра и Зенита, охватывают центральные улицы и  вокзалы .И удостаиваются в этот период первых газетных заметок ставящих под сомнение целесообразность формализации этого движения в рамках спортивных интститутов к чему с начала 80-х стремятся наиболее многочисленные болельщики Спартака. Фанатская демонстрация на майские праздники по улице города в результате которой произошла крупная потосовка на улице Горького и был перевернут троллейбус ставят на этих планах крест вплоть до 87 года. Власти отвечают  началом прессинга на всех неприкаянных подростков , прогуливающих занятия и увлеченных  всем эстетическим запретным.

Услиливаются рейды ДНД и «Березки», возле кинотеатров и кафе начинают дежурить дядечки в серых костюмах, а в модно-молодежном кафе «Метелица» происходит забивка мажоров и ньювейверов, на которых навешивается ярлык неонацистов. Беспокойные подростки начинают искать себе подобных и легко находят их на центральных улицах и ЦПКО им. Горького, одноименной улице и Пушке, где начинают появляться первые московские нью-вейверы и поклонники тяжелого рока. Эдуард Ратников, совмещающий меломанские увлечения с диджейством в модных точках, занимается качественным отбором костяка будущей тусовки. На площади Ногина тусуются фарцовщики, нью-вейверы и скрывающиеся под личиной советских трудящихся интеллигентов гомосексуалисты, которых суровое советское законодательство все еще готово нещадно карать. Эта же субкультурка облюбовала большинство общественных туалетов рядом с Театральной площадью и Арбатом. Активизируется омолодившееся поколение хиппи, которые тусуются на Гоголях, Яшке (площадь Свердлова), в пельменных и «стекляшках», разбросанных по центру, и в двухэтажном кафе на Горького «Этажерке». Система вписок, покрывающая добрую половину СССР, дополняется лесными лагерями в Прибалтике, Казюкасе и Гауэ.  В отдельных продвинутых районах постепенно начинают формироваться тусовки на базе увлечений новой музыкой от брейка (хип-хопа) до хеви-метала.Чему в немалой степени способствует вузовская среда. Клуб филофонистов кочует по подмосковным ДК, привлекая запретностью новых рекрутов.

В Северной Пальмире происходит смена модных тенденций от стиля хиппи к нью-вейву. На фоне упадка коммуникации «Сайгон»- рок клуб , появляются первые поклонники тяжелого рока. Отдельным феноменом можно считать образование тусовки эдвардианского стиля вокруг фигуры Антона Тедди под названием «Тедди бойз клуб», накануне проведения третьего Рок фестиваля в Ленинграде. Новые стиляги облюбовывают под место тусовки кафе «Климат» в котором так же тусуются местные мажоры.